«…зря ты сюда пришёл. Места хуже этого точно нет. Да быть-то, собственно, и не может. Сам подумай: сидишь, вот, здесь на перроне, укутываешься в пальто, ждёшь поезд, а прибудет он или нет, одному богу известно. А значит, что, даже если ожидать осталось недолго, то это время, каким бы ничтожным оно ни было, сейчас растягивается до бесконечности. Это неизвестность так пагубно сказывается на каждом его отрезке. Превращает секунды в минуты, часы — в дни и годы, заставляет сидеть и вслушиваться в ледяные порывы ветра: донесут ли они звуки поезда, или, быть может, дадут другой намёк, пусть даже едва различимый или совсем призрачный. В любом случае, этот намёк — единственное, что способно подарить надежду. Надежда — главный враг неизвестности. Абсолютный её антоним и мощное противоядие, что так необходимо. А вместе с тем — звуки поезда. Да и сам поезд тоже.

Всё бы ничего, только скамьи здесь сильно твёрдые. Как бетон. И нет спинок. Но хуже всего не это. И даже не неизвестность. Поезд-то, скорее всего, пребудет. И прибудет вовремя… Но получится ли на него сесть? Может статься, что поезд окажется не тот. И что следует он совсем не в том направлении. Конечно, при большом желании, можно и на него сесть, только надо ли тебе туда, куда не тот поезд едет?

Или всё ещё сложнее: надо ли тебе вообще куда-нибудь? Хотя, если не надо, зачем бы ты здесь сидел? Если только не заблудился или не попал сюда по ошибке. Может ты заблудился? Или произошла ошибка? А билет у тебя есть? Покажи мне его.

Как, и у тебя нет билета?! Ты в этом уверен? Поищи. Поищи внимательнее…

В билете вся самая важная информация. Очень важная! Я бы даже сказал — фундаментальная: «во сколько» и «куда». Время оправления и пункт прибытия. Обладай мы подобным знанием, всё стало бы куда проще…

Ты не нашёл свой билет? А времени сколько, знаешь?

Нет часов? Как же ты без часов планировал попасть на поезд? Может опять скажешь, что и ехать никуда не собирался?.. Нет, такое никак невозможно. Здесь-то оставаться негде, посмотри: одни лишь скамьи. Вон, тянутся невесть знает до куда…

Странно, сейчас так безлюдно. Совсем недавно было наоборот. И хоть поезда я не видел, многие куда-то делись… Может им надоело ждать? И они ушли? Только куда отсюда можно уйти?.. Ты что-нибудь видел поблизости?

И я тоже — нет…

Ну что, всё обыскал? Нет билета? Во внутреннем кармане проверил?

Я-то свой уже давно потерял. Так давно, что не вспомню что в нём значилось, и значилось ли вообще что-то. Нет, это нисколько меня не расстраивает. Что действительно хочется знать, так это время. Но его всегда можно уточнить у Дежурного. Видел Дежурного? Пробегал здесь недавно. Кстати, тот самый, у которого когда-то я спрашивал про свой билет. Он тогда посмотрел на меня как-то странно. Словно и не человек я вовсе, а бродячий пёс. Может он, конечно, языка моего не понял, но его глаза, опущенные на меня сверху, будто не фокусировались. И тогда я задал другой вопрос: можно ли приобрести билет прямо в поезде? Дежурный, не отвечая, двинулся дальше, но мне показалось, что он едва заметно кивнул, но, опять же, это не точно. То ли кивнул, то ли тряхнул головой — не ясно. Дежурный в целом двигался как-то странно. Подёргивался, словно брезгливо стряхивал незначительное насекомое с лацкана пиджака. Но даже если Дежурный кивнул мне, это всё равно ничего не меняет —какая разница продаются билеты в поезде или нет? Прибудет-то поезд всё равно нескоро. А даже если наоборот, от этого совсем не легче, ведь каждая минута здесь одинаково бесконечна.

Но вот если бы у нас имелся билет, хотя бы один на двоих, мы могли бы спросить у Дежурного время. Конечно, он проходит здесь редко и делает это ужасно быстро, так быстро, что порой и сказать ничего не успеваешь. Поэтому, как завидишь Дежурного, сразу говори мне. И хоть билетов у нас нет и время знать ни к чему, мы просто спросим его: когда прибудет поезд. Уверен, что он ответит. Всё дело в том, что в прошлый раз, когда я общался с Дежурным, то очень поспешно поднялся со скамьи и подошёл к нему слишком близко. Наверное, это сбило Дежурного с толку, оттого он и был так взволнован и странно на меня смотрел. В этот раз мы не станем подходить близко… Не будем даже вставать со скамьи. Крикнем прямо отсюда, вот так: «Эй, Дежурный! Когда будет поезд?!»

Пусть невежливо, но иначе никак. Уверен, тогда Дежурный ответит. Нет же причин не отвечать, ведь так? Конечно, с другой стороны, это не его работа, сообщать о поезде. Дежурный следит за порядком и имеет много других важных дел. Не просто же так он постоянно спешит. Не будь у него дел, он ходил бы медленно, смотрел по сторонам, придавая себе важности плавными поворотами головы. При этом же Дежурный всё время торопится, совершено не стесняясь того, что это выдаёт в нём служащего, в то время как мы, находящиеся здесь, полностью освобождены от каких-либо обязанностей или забот. И получается, наше положение более выигрышное, ведь мы только сидим здесь и ничего не делаем, в то время как у Дежурного много тяжёлой работы. Может тогда и не стоит отвлекать его от обязанностей? Дёргать по всяким там пустякам. Билетов-то у нас нет, и кто знает, как наша бестактность может сказаться в будущем…

Представь картину: прибудет поезд, завяжется разговор с начальником поезда, а тут Дежурный, к которому мы приставали с вопросами. Вероятно не со зла, и, скорее всего, именно так, но Дежурный, завидев наше общение, может обмолвиться при начальнике поезда, что в курсе всей ситуации: и про время, и про билеты. И начальник поезда побоится предоставить нам место и нарушить тем самым правила. Хотя, кто знает, какие здесь правила? Вдруг и правил-то нет никаких. И даже билетов не требуется. И зависит всё не от начальника поезда, и даже не от проводника, и не от Дежурного, а от того готовы ли мы сами пустить себя в поезд. Позволить себе войти в него. Кто знает, может и поезд всего один, и движется он в одном направлении. Путей-то здесь, я смотрю, немного. Если не сказать обратного…

Эй, ты куда? Куда ты пошёл?! Остановись!!! Это ж я так, не всерьёз… Тебя же Дежурный увидит! Ну не бежать же мне за тобой! Осторожно, ты сейчас расшибёшься о ре…

Эй! Ты где? Где?!

Куда он пропал?! Дежурный!!! Дежурный, человек куда-то пропал! Сколько времени, скажите, умоляю вас! Где мой поезд!? Где мой билет? Дежурный… Что ж, не хотите говорить — не надо. Не говорите мне ничего… Да, конечно, садитесь. Только зря вы сюда пришли. Места хуже этого точно нет. Да, быть-то, собственно, и не может. Сами подумайте... Да нет же! Не про ваше место я говорю. В целом обо всём об этом. Взгляните! Взгляните же! А лавки! Они словно вылиты из бетона! Спинок, и тех нет! Это я ещё не рассказал вам про поезд! Вы пока проверьте билет. Проверьте! Время отправления, пункт прибытия… Хотя нет в этом смысла. Нет никакого билета. Да и поезда, быть может, тоже…

Дежурный!! Дежурный!!! Сколько мне ещё здесь сидеть?!..

Вы его видели? Видели?!

Это Дежурный…

Пробежал так быстро...

Раньше он никогда так быстро не бегал. Наверное знал, что стану его допрашивать. Неужели ему самому это не надоело? Ну помог бы уже найти этот поезд. Но нет же! Лучше пулей носится туда-сюда. Мы этого Дежурного и с вашим предшественником обсуждали. На нём ещё пальто было.

Вы не нашли свой билет?

Вот, и у меня нет билета…

И у парня до вас его тоже не было — у того, что в пальто. Жаль, он мне пальто не оставил. А вы я смотрю раздеты… Вам не холодно? Я был дал вам пальто, если б оно у меня было. Может, будь у меня пальто, и я его здесь всем предлагал, то поезд пришёл бы за мной быстрее?..

Но, как видите, у меня нет пальто.

Ни его, ни поезда, ни надежды…

Только вы ещё не знаете главного! Пододвиньтесь ближе, чтобы Дежурный нас не услышал. Хотя, ему вряд ли есть до этого какое-то дело. Так слушайте те же: людей на перроне до вас было больше. Но поезда не было ни одного. Ни одного, понимаете?! Люди встают со скамей и уходят! Просто уходят. Хотя некуда им идти! Вы что думаете, это всё так — временно?.. Как знать, как знать… Но если вдруг так случится, что вы надумаете куда-нибудь идти, не забудьте, пожалуйста, про меня. Просто скажите: «Пойдём!»

И я пойду!

Встану со скамьи и пойду. Я же рассказывал, как однажды подходил к Дежурному? О-о, он так на меня посмотрел… Никогда больше не хочу выносить на себе этот взгляд. Вы слышите меня?! Слышите что, я вам говорю?! Если у вас возникнет хотя бы малейшее желание подняться с этой скамьи, сразу же сообщите об этом мне. Сразу!

С другой стороны, что мне с этого? Ну, встану я вместе с вами, а дальше... И подняться-то ещё для начала нужно. Когда долго сидишь — и такая задача становится не из лёгких. Порой начинает казаться, что со временем, которое так невозмутимо скрывает Дежурный, становишься частью этого места. Одним из элементов перрона. Спинкой бетонной скамьи. И подняться означает: поднять с собой ВСЁ: и скамью, и перрон, что, конечно же, никак невозможно…

И хоть к Дежурному я подбегал, но, во-первых, это было давно, во-вторых: одно дело Дежурный, а поезд… Совсем другое. А значит основной вопрос звучит так:

Позволишь ли ты сам себе попасть в поезд?

На перроне им задаётся каждый. По крайней мере те, кто ожидает так же долго, как и я. Только их почему-то не видно. Иногда немного слышно. Да и то, лишь тени их тяжёлых возгласов. Наверное жалуются, что скамьи твёрдые и спинок нет. Были бы спинки, тогда, конечно, другое дело…

Поезд? Ну, а что поезд? Видимо каждому свой, этот поезд. Багаж-то у всех разный. Вот, у вас есть багаж? Нет? И у меня нет. В этом-то всё и дело! С багажом в поезд нельзя… Но если бы багаж имелся, можно было бы его сбросить, а сбросить себя самого — увы, невозможно никак.

Погодите! Куда Вы!! Куда!!! Я же просил предупредить меня! Остановитесь!!! Нет!! Дежурный!!! Дежурный! Человек уходит!! Скажите который сейчас час… Сколько времени, скажите, умоляю вас! Где мой поезд!? Дежурный! Который час…

Что ж, не хотите говорить — не надо. Не говорите мне ничего.

Рано или поздно, поезд должен прибыть. Я это точно знаю. Не может он не прибыть. Не бывает иначе. Даже в том случае, если к каждому поезд пребывает свой. И каждый только свойпоезд и ждёт.

А грехи…

Грехи, к сожалению, не лежат в чемоданах. Грехи — не более чем те ошибки, которые мы сами себе не можем простить. Неужто поезд, такой большой, с множеством вагонов, не в состоянии вынести столь незначительную ношу? Нет, в это я не верю. Но если на то пошло, прощать я умею. Даже себя самого. Помнить бы только те ошибки, за которые стоит себя винить, ведь их-то, быть может, и нет совсем. И если так, то получается, и грехов никаких нет… Но тогда и поезд давно б пришёл. А его всё нет и нет.

И билета у меня тоже нет.

Да, конечно, садись. Только зря ты сюда пришла…»