В рассказах «Пауки-боги» и «Место» Игорь Озерский, по моему мнению, верен своей теме, своему методу. «Ковчег-1», с которого началось мое знакомство с прозой Озерского, более сюжетный, игровой, а «Дети пустыни» и вот эти два новых рассказа аллегоричны, в них видятся элементы притчи.

В этих рассказах отчетливо проступает мысль о совершенных ошибках, о расплате за них. В финале рассказа «Место» читаем:

«Грехи, к сожалению, не лежат в чемоданах. Грехи — не более чем те ошибки, которые мы сами себе не можем простить. Неужто поезд, такой большой, с множеством вагонов, не в состоянии вынести столь незначительную ношу? Нет, в это я не верю. Но если на то пошло, прощать я умею. Даже себя самого. Помнить бы только те ошибки, за которые стоит себя винить, ведь их-то, быть может, и нет совсем. И если так, то получается, и грехов никаких нет… Но тогда и поезд давно б пришёл. А его всё нет и нет».

Сложное и спорное… Хотел написать «размышление», но это не оно — размышляют люди обычно в спокойной обстановке, в состоянии хотя бы относительного душевного равновесия. Герои и «Места», и «Пауки-боги» находятся в другом состоянии. Страха, тревоги, отчаяния. И им необходимо найти верный ответ, чтобы… Опять же осекаюсь — хотел написать «выжить», но ведь они, герои рассказов, скорее всего, мертвы и находятся в чем-то схожем с чистилищем. В рассказе «Место» это вокзал, в рассказе «Пауки-боги» пространство, заполненное огромными пауками, постоянно задающими вопрос: «Ты когда-нибудь убивал паука?».

Рассказ «Место», на мой взгляд, сильнее. Он мастерски сделан. Это диалог, но реплики персонажей в нем умышленно не отделены друг от друга, слиты в единый поток. Получилось это многозначно, экспрессивно, становится по-настоящему жутковато.

Начало «Пауки-боги» напоминает эссе. Это, мне кажется, минус. Герой едет в поезде и размышляет (в этом отрезке именно размышляет). «Жизнь проносится мимо быстрее, чем это может показаться. Показаться ребёнку или даже взрослому. И чем старше я становлюсь, тем больше убеждаюсь в этом. Она мелькает пейзажем за окном поезда, который мчится на предельной скорости. А мы смотрим в это окно и улыбаемся, ведь больше нам ничего не остаётся. Время скоротечно. И, как сказал мой любимый писатель, — это аксиома». И так далее.

И потому не удивляет катастрофа и гибель героя, который попадает на суд к паукам-богам. Сильнее было бы, по-моему, иное начало. Герой беззаботен, едет куда-нибудь на море, поглядывает на девушек, мечтает хорошо провести время. Только паук на оконном стекле его смущает. И вот происходит катастрофа…

Сама катастрофа описана без динамики, ритмическое повествование остается тем же, что и в начале: «Я подлетаю вверх, и вверх подлетает всё, что меня окружает. Только паук остаётся на месте. Теперь я вижу его глаза».

Сильны эпизоды с девочкой, дубом, который врастил в себя камень, требование девочки убить паука, заползшего на пень. Герой убивает, и теперь, спустя много лет, приходит расплата. Ему нужно сознаться в этом убийстве.

Несколько замечаний по тексту. В основном они касаются рассказа «Пауки-боги». «Она мелькает пейзажем за окном поезда, который мчится на предельной скорости». Слова «мелькает» и «пейзажем» не очень-то соответствуют друг другу. Пейзаж, это все-таки нечто статичное, то, что можно рассмотреть, а что можно рассмотреть при мелькании… Скорее, жизнь мелькает чем-то другим, а не пейзажем.

«Поезд вздрагивает, и вместе с ним вздрагиваю и я». Покоробило меня второе «и». Оно здесь явно излишнее.

«На оконном стекле замечаю паука. Он забился в самый дальний угол, словно испугался чего-то». Паук на стекле хорош, но вот что значит самый дальний угол? От героя самый дальний или вообще? В общем, не увидел я этот самый дальний угол.

«Только сейчас понимаю» и вскоре «и тут я замечаю» по моему мнению, такое созвучие плохо.

Есть опечатки, которые нужно бы исправить. Например: «Эта кажется мне забавным». Скорее всего, «это».

"Я вижу девочку. Уверен, что раньше её там не было". Где видит? Где ее раньше не было?

В рассказе «Место» споткнулся взглядом, пожалуй, единственный раз. «Скамьи здесь сильно твердые». Конечно, в прямой речи можно употребить «сильно твердые», но все равно такое сочетание слов несколько коробит, выбивается из лексического ряда.

Да, по заложенной мысли, по так называемой идее, эти два рассказа близки. Если ставить их в сборник или подборку, то, по-моему, подальше друг от друга. Сейчас, вместе, они производят впечатление этюдов к какому-то более крупному и глубокому произведению. Причем как этюд — первый рассказ этакая проба пера, а второй уже вполне самостоятельная, сильная вещь.