Оба рассказа «Пауки-боги» и «Место» Игоря Озёрского связаны между собой несколькими аспектами. В каждом из них присутствует образ поезда, повествование ведётся от лица главного героя, истории наполнены саморефлексией и происходят вне временного и пространственного контекста. Мир текстов автора не населён персонажами, в нём просторно главным героям, оставшимся наедине с чувствами и тревогами. О других людях говорится схематично, им отведена посредственная роль — отражать побудительные причины действий главного героя. Также представленные рассказы роднит то, что они продолжают важнейшие темы творчества прозаика: жизнь после смерти и целеполагание. Эти идеи автор впоследствии блестяще развил в романе «Безымянные» и стал лауреатом Всероссийской литературной премии «Гипертекст».

Рассказ «Пауки-боги», вошедший в шорт-лист конкурса «Детектив Достоевский» портала Год Литературы в 2021 году, несомненно, создан более мастерски и технически интереснее второго рассказа подборки с названием «Место».

Сюжет истории об этих странных богах прост и по-кафкиански абсурден. Некто депрессивный и разочарованный в жизни едет в поезде. Заметив небольшого паучка на оконном стекле, пассажир вспоминает, что в детстве убил такого же по просьбе девчонки-трусихи. Начало не предвещает ничего странного и удивительного, но из детского воспоминания герою не суждено вернуться в поезд, он перемещается в своеобразное чистилище. Пассажир своей судьбы попадает на суд после смерти, где каждого человека, будь то взрослый или ребёнок, судят пауки. К каждому умершему приставлен один восьмиглазый и восьминогий судья, который неотступно пытает покойника навязчивым вопросом: «Ты когда-нибудь убивал паука?».

Герой сначала пытается угадать правильный ответ, прислушивается к ответам других, силится понять систему отбора умерших: кого в рай, а кого в ад. Но в традициях лучшей драмы абсурда, автор лишает героя возможности ответить правильно, ведь логика пауков-богов непредсказуема. Времени у героя обдумать свои преступления предостаточно, ведь после смерти оно просто не течёт. Герою позволено много раз вернуться в воспоминания детства, но и они не дают надежд на спасение.

Центральная тема текста — неотвратимость наказания, абсурдность любой кары нераскаявшемуся человеку, мелочность и одновременно грандиозность греха.

Позволим автору быть правым, ведь никто из нас не оспорит его выводов, аргументов против данной посмертной картины мира у читателя нет.

Игорь Озёрский нарочито лишает героя рассказа каких-либо качеств внешности, характера. Мы не знаем о его профессии, семье. Перед нами только сфокусированность на своём бесцельном существовании до смерти, значимые картины детства героя, мистические образы, повлиявшие на его судьбу.

Таким центральным образом становится дуб, обнимавший камень. Он появляется в рассказах бабушки, в воспоминаниях героя, в диалогах с другими персонажами. Автор нам подсказывает, что семья и друзья выступают способом заполнить внутреннюю пустоту человека. Потому дуб и обнимает чуждый ему камень, встраивая его в свою структуру.

Вторым образом является смерть, появляющаяся то в виде савана, то в виде дубового пня, то в виде крушения поезда, то в виде щёлкающих хелицеров. И если при жизни герой равнодушно относится к смерти, то после того, как он покинул бренный мир, её образ пугает и волнует его сильнее. Вполне естественно, что герой, находящийся в тяжёлой депрессии, ищет смерти, равнодушно принимает её, и когда оказывается по ту сторону жизни, не проявляет никакого интереса к новому месту. Но почему пассажир поезда боится умереть? На этот вопрос текст ответа не даёт. Внутренне пустой, герой освобождается от земной оболочки, он должен раствориться в несуществующем посмертном мире, но вместо этого герой борется. И читатель видит, что борьба бессмысленна.

Жанр произведения не вполне соответствует заявленному. В тексте «Пауки-боги» имеются преступник, деяние и наказание. Вместе с тем, отсутствие нити расследования и детективной загадки, которая позволяет автору играть вниманием читателя и обращаться к его сообразительности и проницательности, не позволяет считать текст детективом. Жанр текста тяготеет к мистическому реализму, где все объяснения достоверны только потому, что ты доверяешь автору рассказа.

К герою не возникает сочувствия, и его саморефлексия порой кажется банальной. Кто из нас не размышлял о том, что жизнь подобна поезду, который громыхает по рельсам, изредка делая остановки, впуская и выпуская из своих вагонов друзей и недругов, близких и далёких? Поезд, который едет от остановки «Рождение» до остановки «Конец» встречался нам неоднократно в текстах других прозаиков. Никакой оригинальной трактовки образу поезда Игорь Озёрский не дал, вместе с тем, поезд как смысловая единица органично вписан в текст и вполне объясняет душевные движения героя и его физическое перемещение в небытие. Вполне уместно сравнение стука колёс со всплеском волн, которое порождают вёсла.

Автором удачно применён приём рефрена. Постоянное повторение вопроса «Ты когда-нибудь убивал паука?» пугающе воздействует на читателя, водит его по кругу и создаёт чувство неотвратимости абсурдного конца, в котором никто не будет учитывать твои добрые дела, самоотверженные и честные поступки, кроме того единственного случая, когда ты раздавил паучка. Неоднократное возвращение героя к детским воспоминаниям дарит иллюзорную надежду на то, что прошлое можно изменить, и на самом деле герой вспомнит, что всё было не так этим погожим летним утром. И даже то, что пассажир «зависает» перед финалом в неизвестности и в недосказанности, продолжает пугать и усиливает чувство тревоги, что вполне соответствует жанру мистического реализма.

Второй рассказ «Место» транслирует читателю чувство беспокойства и даже паники главного героя, ожидающего прихода поезда. Вначале думается, что этот персонаж потерялся на вокзале, потом понимаешь, что он потерялся в жизни. При этом безымянный и безликий герой никак не хочет признать, что он ждёт поезда, который никогда не придёт.

История о синдроме отложенной жизни могла бы стать притчей, не будь она столь многословной. Но многословие героя автором используется, как литературный приём усиления магистральной идеи текста: «Чтобы быть счастливым, надо иметь билет, разрешение дежурного по вокзалу и непременно дождаться поезда».

Несмотря на то, что герой осознаёт скоротечность жизни, он не хочет смириться с тем, что пассажиры уходят, не дождавшись поезда и поняв, что им совершенно нечего делать на вокзале, а он, бедняга, остаётся. И с каждым утраченным шансом герой не разочаровывается в избранной парадигме, а, наоборот, укрепляется в ней. Он с маниакальным упорством поучает людей, что главное — билет, главное — спросить Дежурного, главное — дождаться поезда. Читатель проходит по одному и тому же мысленному кругу с героем трижды. И если вначале герой предстаёт умудрённым опытом человеком, этаким тёртым калачом, то к концу небольшого рассказа, он воспринимается навязчивым глупцом, которому невдомёк, что можно покинуть вокзал по своей воле.

Бессюжетность второго рассказа не отталкивает читателя. Удачно выбранная структура текста, который представляет собой монолог, обращенный к невидимому собеседнику, делает рассказ интересным. Этот бесконечный монолог, обрывающийся в произвольном месте, позволяет читателю понять, что собеседники приходят и уходят, а герой остается прежним.

Два рассказа демонстрируют читателю умение автора пользоваться разными видами сюжетных структур от классической трёхчастной до кольцевой, писать в разных стилях и жанровых направлениях, что свидетельствует о мастерстве Игоря Озёрского. Не случайно произведения данного прозаика появлялись на страницах журналов «Аврора», «Бельские просторы», «Кольцо А», «Турист», на порталах «Год Литературы», «Дегуста.ру», «Печорин.нет», в сборниках издательства «Перископ».