Реки обернутся морями, а моря станут океанами. Так глобально по сравнению с человеческой жизнью и так ничтожно по сравнению с вечностью. Наша жизнь — секунда. Наш век не вечен. Он, как и мы, имеет начало, он, как и мы, имеет конец. Человеческий взгляд слишком ограничен, и не способен вместить в себя всё единство вселенной. Будучи песчинкой в пустыне, нельзя сказать наверняка, что есть основная цель, что должно ею быть. Маленькую крупицу песка может поднять ветер и унести так далеко, что сравниться с этим может лишь время её существования — отрезок от начала до конца. Каждого может подхватить такой ветер. У каждого он свой. Только один конец отрезка — рождение, второй — смерть. Нас может кружить в неистовом потоке: возможно, это будут чувства, возможно — вера. Но существует большая вероятность остаться на месте. Быть нетронутым жизнью — подобно смерти. Страшнее лишь осознанное желание этого.

У каждого из нас есть страхи. Можно скрывать их или говорить об этом, но в любом случае страх всегда препятствует движению. Он слишком много весит, чтобы быть подхваченным ветром. Принимая груз страхов, песчинка становится камнем. Её начало и конец остаются неизменными, но сам отрезок того незначительного времени, что ей дан, окажется пустым.
В одной руке он держит скипетр с жирными пятнами от пальцев, во второй — куриную ногу; и вот вы оказываетесь в конечной точке своего отрезка, и король с прищуром вглядывается в вас. В это время вы разглядываете его. Взгляд непроизвольно падает на свисающий двойной подбородок, покрытый испариной и нервно дёргающийся. Вы наблюдаете, как сильно король сжимает куриную ногу, из-за чего капли жира падают на его до блеска начищенные ботинки.

Король еще немного так смотрит на вас, а потом низким скрипучим голосом спрашивает:

— А что ты, собственно, можешь мне рассказать?

Вы же молчите. «Какого черта, — думаете вы, — этому жирному уроду от меня надо?!» Но король не унимается. Он, фыркая, медленно встаёт со своего трона и, переваливаясь с ноги на ногу, подходит так близко, что в нос ударяет запах пота.

— Так что ты можешь мне рассказать? — вновь спрашивает король. — Ты когда-нибудь чувствовал порывы ветра?

Это риторический вопрос. И тебе становится ясно, к чему он клонит.

Зачем спрашивать, если ответ очевиден…

Вы прожили долгую жизнь. Наверное, даже совершали что-нибудь хорошее. Но достаточно ли вы сделали, или было много того, что делать не стали? И что теперь? На последней ступеньке вашего пути вы говорите со старым и толстым королем, и даже перед ним вам стыдно.

Без попутного ветра дойти до цели сложно, но возможно. Пусть он будет дуть в другую сторону, но если есть движение, то всегда будет шанс; в конечном счёте вы окажетесь рядом с этим королём и посмеетесь ему в лицо, расскажете ему о полёте, о котором ему и не мечтать.

А если жить без ветра, уповая на судьбу или случай, останетесь на месте. Тело покроется корой и мхом, а сердце — паутиной. И последнее, что вы сделаете — станете очередным королём, старым и толстым. Каждую секунду, когда вы чего-то ждете, трон, что ожидает вас, становится все более реальным.